Ознакомительная версия.
– Тебе бы в столичные златоусты надобно было подаваться, Когги, в утешители разбитых сердец, а не в царедворцы. Жил бы немногим беднее, но безмятежно, среди всеобщей любви, с ног до головы в цветах и поцелуях.
– Угу. Твоя очередь мечом махать. Пусть хоть язык отдохнет.
– Что, опять моя??? Ох, грехи наши тяжкие… И не мечом пока, а секирою. Цаги, Керси, приготовились: кричу «принял» – отскакивайте!.. Принял!
Понимание того, что их всех ждет в самом ближайшем будущем, ко всем сражающимся пришло довольно быстро, неумолимость черного воинства и ночной мрак очень уж хорошо этому способствовали! Одну смену рубишься – три смены отдыхаешь, силы восстанавливаешь… С каждым оборотом сего смертельного круга отдых становится все более скудным, радости и сил приносит все меньше… Поясница, плечи болят, ноги дрожат, легкие горят… Рано или поздно – и ждать уже недолго – на ком-нибудь из них это колечко разомкнется, а там уже все пойдет стремительно, по нарастающей. Смерть словно играет с ними в игру: стоит рядом и вращает колесо, и терпеливо ждет… Кто первый не выдержит? Где лопнет первое звенышко? С кого ей начинать скромный завтрак? Тут уж вопрос воинской гордости: паду, но не первым! (Цаги Крикун, как черная рубашка и предводитель черных рубашек, по общему умолчанию был принят своим среди рыцарей, с рыцарским же обращением в разговорах. «Рыцарь войны» – в исключительных случаях подобное свершается на поле брани без решения венценосных особ. Пожизненно и ненадолго честь сия дарована, и никто об этом не узнает, однако воину Крикуну она весьма погрела сердце, с нею умирать гораздо легче, равному среди равных!). Судя по всему, воинам даже понравилась эта угрюмая, чисто рыцарская игра, последняя в их послужных списках. Сия забава их развлекала и отвлекала от естественного человеческого ужаса перед смертью.
Все боятся Смерти… А она – меня. Ну, может быть, и не дано ей, гадине бесстрастной, испытывать человеческое чувство страха перед кем бы то ни было, но – мои приказы не оспаривает, спину предо мною гнет, мои пожелания учитывает…
Второе существенное отличие этой игры от обычных людских заключалось в том, что каждый из шестерых не пытался схитрить, исподтишка переложив часть собственного груза на чужие плечи… скорее, напротив… Однако, в силу многолетнего боевого и царедворческого опыта, предводитель отряда, его высокопревосходительство Глава имперского сыска, его светлость герцог Когори Тумару, терпеть не мог, когда чувства и страсти – светлые ли, темные – примешиваются к делу, к работе, поэтому лично следил и определял долготу и очередность воинских смен… И сам исправно пыхтел – жирный пот ливнем – на пару с бароном Камбором, бессчетно стряхивая в пропасть проклятую черноту!
Татеми Умо единственный не принимал непосредственного участия в мрачной забаве, но вряд ли ему было от этого легче, нежели сражающимся рыцарям: худые, по плечи обнаженные руки его то и дело взлетали над головой, сильные пальцы чертили по воздуху одному ему внятные знаки, голос его то утихал до еле слышного бормотания, то взлетал каркающим птером над маленьким полем битвы. Вероятно, колдун тоже пытался исполнить свой долг, вряд ли надеясь остаться в живых… Пусть колдует – всё какая-то поддержка.
– Я думал, тут весело будет, а тут стоишь и месишь мечом да секирою… Без толку. Когори, а Когори?.. Ну, ладно, отдышись сперва… Ой, плечи мои!..
Когори Тумару едва успел унять хриплое дыхание, как руки его сами потянулись к кувшину и жирному ломтю кабаньего мяса… Пока жрать хочется – жить можно…
– Ну, чего тебе? Ты чего, рыжий, думал небось, что мы тут танцуем? Соскучился уже по теплой печке? Тоже ешь, не зевай! Наша очередь опять не за горами.
– Нет, не хочу. Попить – попью. На той стороне все наши полегли? Все войско твое?
– Да.
– А почему тогда падалью оттуда не несет?
– Гм… Ну… Так не успели еще разложиться, холодно ведь – видишь, иней!
– Не вижу, я в темноте плохо вижу. То есть, ты хочешь сказать, что они их не жрут?
– Нет.
Оба рыцаря не сговариваясь обернулись на мага: что-то странное с ним началось, голос дрожит, в голосе мука, будто немыслимая тяжесть давит ему на грудь…
* * *
Стены Гнезда, старинного замка маркизов Короны, словно бы застонали от стыда и унижения, не в силах более сдерживать напор невиданного доселе врага: безликого, безглазого, бессловесного… и неумолимого… Послушные приказу рыцаря Докари Та-Микол, немногочисленные ратники, оставленные для непосредственной охраны внутренних покоев замка, сомкнулись в узкую подкову, разомкнутым основанием к «тронной» площадке, внутри этого пространства обрели свою последнюю защиту гномы, женщины и дети замка…
– Сейчас начнется. Всем тихо! Похоже, наша совокупная магия изрядно примораживает тварей сих, поэтому уничтожать их будет легко и приятно! Судари, напоминаю еще раз: бить только в голову, ибо колоть и обрубать конечности никакого смысла нет, боли они не чувствуют, кровью не истекают. Каждый бьется по тому артикулу, что я назначил, отклоняться от него только в самом крайнем случае! Всяк на своем месте, я же буду затыкать бреши по всей линии защиты. Судари Дувоши и Мируи! Вам выпала честь первыми встретить врага, ибо вы уже приобрели боевую сноровку именно по ним! Держите вон ту дверь, они сначала туда полезут, там стык заклятий, там защита слабее всего! Потом откатываетесь в строй, либо… по желанию…
Понятно: по желанию – это лечь на месте. Разумно и по-воински. Оба кивнули и ринулись к двери, она уже трещала и осыпалась щепками…
Охи-охи Гвоздик весь дрожал от нетерпения: хвост нещадно лупит по бокам, маленькая голова попискивает на лету и тоже скалится во все десны… Очень уж хочется добраться до этих странных тварей без запаха…
– Гвоздик, друг мой, Гвоздик… Всё, всё, облизал и хватит! Ты очень и очень хороший!
– Да!
– Сейчас начнется бой… охота… Ты любишь охоту?
– Да, да!
– Ну конечно любишь! И я люблю. И тебя еще больше, чем охоту. Одним словом… Гвоздик… Я не хочу видеть, как тебя… И равно не желаю, чтобы меня на твоих глазах… Сейчас я подам знак и ты можешь поохотиться вволю. Без ограничений, сколько захочешь… Понятно? Ступай, мой дорогой. Марш-марш!
– Да, да, да!.. – Гвоздику все было ясно и понятно! Дверь лопнула и повалилась внутрь, черная волна, чуть более медленная, чем обычно, однако по-прежнему смертоносная, плеснулась, было, внутрь зала, но ее первый натиск встретили и погасили в три меча: слева сударь Дувоши, справа сударь Мируи, а в корне рыцарь Та-Микол. Гвоздик не медля ни мгновения разогнался, на ходу скусив голову одной из тварей, и невероятным прыжком скакнул поверх безглазых голов туда, за пределы зала, где этой черной несъедобной пакости побольше, погуще…
Ознакомительная версия.
